«Боже, сделай меня добродетельным, но не сегодня» Ивлин Во
Вот и настал «День Х».
Из головы как проснулся все не идет «Час», плюс ко всему никак не могу решить, закидываться мне слезами сегодня в горделивом одиночестве или же в компании.
Сегодня вот уже случился приступ, прямо во время разговора с Хэш по телефону. Не знаю, почему никогда ранее не писал сюда об этом... Пытался сосредоточится на голосе, но этого не хватает. Я снова в растерянности, и эта противно звенящая струнка страха внутри перед повторением никак не умолкает.
Зато спросонья порадовало и ударило жгучим стыдом письмо. От теплого, близкого, несмотря на дюжие расстояния, человека, о котором я не забывал все это время, но не решался из трусости выдавить из себя хоть пару строк. Она замечательная и совсем своя. Нужно мне решиться и ответить, только вот не знаю как.
Письма... письма. Так в них мало, и в то же время много.
«Dear Freddie,
So I got your letter. San Francisco - amazing. I’m sorry it’s taken me so long to write back.
‘There are life’s natural heroes and then there’s you.’ Your words. You always believe somewhere deep in you that there is a coward. I wish I’d told you that that’s not true because you leapt while I stayed. Feet first in to the unknown. Why should I have expected anything less than fearlessness from you? But I am not as brave as you.
I want to write and say I’ll be there. I’ll get on a plane and come right now. I really do. But I can’t, not because I don’t love you - I love you, Freddie Lyon - but because you won’t even get this letter because I won’t ever send it. I’m the coward, Freddie, not you.
So instead, I’m sending this prayer out there, just hoping that somehow you’ll know to come home. Just please come home. Now, soon, and maybe your courage will make me brave too. Just come home, and I will leap too.»
Сейчас вот, прямиком к Хэшке, подальше от всех этих давящих дверей и опечаленных глаз.
Из головы как проснулся все не идет «Час», плюс ко всему никак не могу решить, закидываться мне слезами сегодня в горделивом одиночестве или же в компании.
Сегодня вот уже случился приступ, прямо во время разговора с Хэш по телефону. Не знаю, почему никогда ранее не писал сюда об этом... Пытался сосредоточится на голосе, но этого не хватает. Я снова в растерянности, и эта противно звенящая струнка страха внутри перед повторением никак не умолкает.
Зато спросонья порадовало и ударило жгучим стыдом письмо. От теплого, близкого, несмотря на дюжие расстояния, человека, о котором я не забывал все это время, но не решался из трусости выдавить из себя хоть пару строк. Она замечательная и совсем своя. Нужно мне решиться и ответить, только вот не знаю как.
Письма... письма. Так в них мало, и в то же время много.
«Dear Freddie,
So I got your letter. San Francisco - amazing. I’m sorry it’s taken me so long to write back.
‘There are life’s natural heroes and then there’s you.’ Your words. You always believe somewhere deep in you that there is a coward. I wish I’d told you that that’s not true because you leapt while I stayed. Feet first in to the unknown. Why should I have expected anything less than fearlessness from you? But I am not as brave as you.
I want to write and say I’ll be there. I’ll get on a plane and come right now. I really do. But I can’t, not because I don’t love you - I love you, Freddie Lyon - but because you won’t even get this letter because I won’t ever send it. I’m the coward, Freddie, not you.
So instead, I’m sending this prayer out there, just hoping that somehow you’ll know to come home. Just please come home. Now, soon, and maybe your courage will make me brave too. Just come home, and I will leap too.»
Сейчас вот, прямиком к Хэшке, подальше от всех этих давящих дверей и опечаленных глаз.